Роберт Хайнлайн - Дорога славы [Дорога доблести]
– Да к тому же я вовсе не так представляю себе медовый месяц. Стар, смотри мне в глаза. Я не собираюсь держать тебя в клетке; я знаю, что тебя не так воспитывали. Но мы не будем искать помещика. Какой сорт проповедников водится в этих местах? Если можно, лучше с обетом безбрачия.
– Но помещик заодно и священник тоже. Ведь религия не всепоглощающее дело в Невии; обряды плодородия – вот и все, до чего они доходят. Милорд любовь моя, самый простой способ – это прыгнуть через вашу саблю.
– Это брачный ритуал там, откуда ты родом. Стар?
– Нет, это из вашего мира:
Прыгай, шлюха, скачи, негодяй, И вечен ваш брак, пока есть ад и рай…
Он очень древний.
– М-м. Не очень мне что-то по душе эти венчальные строки. Может, я и негодяй, но я знаю, какого ты мнения о шлюхах. Какие еще есть варианты?
– Надо подумать. В деревне, которую мы проезжали вскоре после второго завтрака, живет распространитель слухов. Они иногда сочетают горожан, которым хочется, чтобы об их браке было известно везде и повсюду; служба включает и оповещение об этой новости. Не знаю. Да мне это и все равно, милорд любовь моя. Женаты мы будем!
– А это главное! Останавливаться на ленч не будем.
– Нет, милорд, – твердо сказала она, – если предстоит мне стать женой, я буду хорошей женой и не позволю вам питаться нерегулярно.
– Уже ограничения свободы. Буду я тебя, наверное, поколачивать.
– Как вам будет угодно, милорд. Но вы должны есть, вам потребуются все ваши силы…
– Это уж точно!
– …для битвы. Ибо теперь я вдесятеро больше озабочена тем, чтобы нам обоим выжить. Вот подходящее местечко для ленча.
Она повернула Виту Бревис с дороги; Арс Лонга пошла следом. Стар оглянулась через плечо, и я увидел ямочки.
– Говорила ли я вам сегодня, что вы прекрасны… любовь моя!
ГЛАВА XI
ДЛИННОЛОШАДЬ Руфо подошла следом за нами к покрытой травой обочине дороги, которую Стар выбрала для привала. Он лежал, скомканный, как мокрый носок, и все еще храпел. Я бы дал ему поспать еще, но Стар стала его трясти.
Проснулся он резко, шаря руками в поисках оружия и с криком:
– A moi! M'aidez! Les vaches! [62] К счастью, какой-то неизвестный друг упаковал его саблю с портупеей вне пределов досягаемости во вьючное седло на корме, вместе с луком, колчаном и нашим новым складничком.
Потом он потряс головой и спросил:
– Сколько их тут было?
– Не тут, а там, дружище, – приподнято сказала Стар. – Мы остановились поесть.
– Есть! – Руфо проглотил комок в горле и передернулся. – Прошу вас, миледи. Без непристойностей. – Он покопался с привязным ремнем и выпал из седла; я помог ему удержаться на ногах.
Стар искала что-то в сумке; она вынула пузырек и протянула его Руфо. Он отпрянул.
– Миледи!
– Подержать тебя за нос? – ласково спросила она.
– Я буду в норме. Только дайте минуточку времени… и что-нибудь опохмелиться.
– Несомненно, ты будешь в норме. Попросить милорда Оскара, чтобы он заломил тебе руки?
Руфо бросил на меня умоляющий взгляд; Стар открыла бутылочку. Внутри зашипело, и из нее, опускаясь книзу, пошел пар.
– ДАВАЙ!
Руфо вздохнул, зажал нос и опрокинул ее в горло. Не скажу, что из его ушей повалил дым. Но он затрепетал, как порванная парусина в шторм, и до ушей наших донеслись ужасные звуки.
Потом он внезапно, как телевизионное изображение, вошел в фокус. Он вроде бы стал тяжелее, выше на несколько дюймов и как бы окреп. Кожа его светилась розовым вместо смертной бледности.
– Благодарю вас, миледи, – бодро, звучным и сильным голосом сказал он. – Надеюсь когда-нибудь отблагодарить вас за услугу.
– Когда греки начнут считать время с календ – согласилась она.
Руфо отвел длиннолошадей в сторону и покормил, открыв складничок и вылавливая оттуда куски сырого с кровью мяса. Арс Лонга съела кило с пятьдесят, а Вита Бревис и Марс Профунда даже больше; в пути этому зверью нужна высокопротеиновая пища. Сделав это, он стал, насвистывая, устанавливать стол и стулья для Стар и меня.
– Лапушка, – сказал я Стар, – что входит в этот тоник?
– Старинный семейный рецепт:
Песья мокрая ноздря
С мордою нетопыря,
Лягушиное бедро
И совиное перо…[63]
– Шекспир, – сказал я. – «Макбет».
– «Чтобы отвар остыл скорей, обезьяньей крови влей..» Нет, Биллу он достался от меня, милорд любовь Уж такие они, писатели; свистнут что угодно, сточат серийные номера напильником и кричат, что это их собственность. А мне он достался от тети – другой тети, – которая была профессором внутренней медицины. Эта рифмовка просто способ запомнить подлинные компоненты, которые гораздо сложнее, – ведь заранее не скажешь, когда может понадобиться средство от похмелья. Я составила его прошлой ночью, зная, что Руфо, во имя сохранности наших жизней, сегодня потребуется быть как нельзя более начеку – честно говоря, две дозы, на случай, если одна понадобится вам. Но вы меня поразили, любовь моя: благородство у вас прорывается в самое неожиданное время.
– Семейная слабость. Ничего не могу с собой поделать.
– Завтрак подан, миледи.
Я предложил Стар руку. Горячие блюда были горячими, холодные закуски охлаждены; в этом новом складничке, таком ярко-зеленом с чеканной эмблемой Доральца, было снаряжение, которого потерянному ящичку не хватало. Все было восхитительно вкусно, и вина были превосходны.
Руфо с аппетитом ел с подноса, не спуская тем временем взгляда с наших тарелок. Он подошел к столик; разлить вино к салату, когда я выдал новость.
– Руфо, старый товарищ, мы с миледи Стар сегодня женимся. Я хочу, чтоб ты был моим шафером и помог мне не ударить в грязь лицом на церемонии.
Он уронил бутылку.
Тут ему пришлось заняться промоканием стола и обтиранием меня. Когда же он наконец заговорил, то обратился к Стар.
– Миледи, – сдерживаясь, сказал он, – я примирился со многим, не жалуясь по причинам, которые не нужно объяснять. Но дело заходит слишком далеко. Я не позволю…
– Придержи язык!
– Ага, – согласился я, – придержи, пока я буду его вырезать. Поджарить тебе его? Или сварить?
Руфо посмотрел на меня и тяжело вздохнул. Затем резко отошел, скрывшись за поставцом. Стар мягко сказала:
– Милорд любовь, мне очень жаль.
– А кто ЕМУ на хвост наступил? – с удивлением сказал я. Потом в голову мне пришло очевидное.
– Стар! Руфо ревнует?
Она была изумлена, стала было смеяться, но оборвала смех.
– Нет, нет, милый! Дело вовсе не в этом. Руфо… В общем, у Руфо есть свои недочеты, но на него можно целиком положиться в любом важном деле. Нам нужен он. Не обращайте, пожалуйста, на него внимания, милорд.
